Малинина Рея Николаевна

- Откуда у вас такое необычное имя?

Это древнее русское имя. Когда я родилась (я родилась в Сибири, в селе Солтон Бийского района 13-го февраля 1929-го года), женщины принесли маме русские древние святцы, и там было имя Рея. Ей понравилось, что необычное, и она меня так назвала. А когда я иду в церковь, я Раиса. Хоть это имя русское, но древнее, и священники не знают.

Моя мама познакомилась с папой в Херсоне, когда была интервенция. Он был красноармеец, а она - швея. В Херсоне в то время проходило очень много боевых действий - ну, вы же, наверное, это знаете, раз историей интересуетесь? А после войны она поехала с ним на Алтай, там у них был свой дом в лесу у речки, и там я родилась. Маму звали Екатерина Васильевна. Папа стал работать агрономом, и получил квартиру. Но я Сибирь не помню, потому что мне ещё не было двух лет, когда мы переехали в Одессу. Так что себя я помню только в Одессе. Мы жили на Пушкинской, где Ильинский монастырь, если вы знаете. Напротив вокзала прямо. Сейчас это монастырь, а раньше там был жилой дом.

Потом стали открывать церкви, мне уже было три или четыре года. И вот, как сейчас себя помню, я была такая крошка, мы, дети, игрались на лестнице (потому что церковь только открыли, а мы там всегда игрались), священник выходил в рясе, а я за ним бежала и говорила: "Дядя Бог, дядя Бог". И после войны ещё мы жили в этом дворе, а потом там монастырь уже сделали.

- А почему ваша семья в Одессу перебралась?

Этого я не знаю.

- Вы были единственным ребёнком в семье?

Нет, у меня была сестра Галина, старше меня на три года, и брат Георгий (Жорж). Брат погиб на фронте. До 44-го года от него были весточки, а в конце 44-го от него уже ничего не было. И мы до сих пор не знаем, что с ним. Мама за него сначала не хотела получать пенсию, а потом решила, что это же ей от сына, и стала её получать. Ну, тогда это были небольшие деньги, для неё это было как память о сыне.

- Какого он года рождения? 

Не помню. Я знаю, что когда мы в Одессу приехали, и я возле церкви бегала, кричала: "Дядя Бог", то он уже был взрослый.

До войны я училась в украинской 48-й школе. Она была тут рядом, наш Канатный переулок на неё выходит. Сейчас там много офисов, которые сдаются в аренду. Урок был на украинском языке, а так в основном мы всё равно разговаривали по-русски.

- У вас не было сложностей с освоением украинского языка?

Нет, нет. Я, пусть не в совершенстве, но "i тепер вмiю розмовляти українською".

- Сколько классов вы до войны окончили?

Четыре. А после войны сразу в 6-й пошла. И то, меня сестра прямо за ручку повела в школу на Ришельевской угол Жуковского. Я как-то не хотела: ну чего уже большая пойду? В этой вечерней школе я занималась и закончила семь классов.

- Вы чем-то увлекались до войны? Может в кружки какие-нибудь ходили?

Ходила в гимнастический кружок. Он был во Дворце пионеров на бульваре Фельдмана (теперь это Приморский бульвар). И ещё к сказочнику. Раньше дети ходили сами, это сейчас водят за ручку. А мы такое расстояние шли во Дворец пионеров, и там сказочник нам рассказывал сказки, ну и гимнастикой там занимались. Так что вот такое было увлечение.

- Как вы можете охарактеризовать довоенный период? Не голодали в то время?

Очень было сложно. Если покупали халву, так это для нас праздник был. Жили тяжело, но жили.

- А Новый год тогда вообще отмечали? Или только Рождество?

И Новый год отмечали: делали на воде коржи, делали крем на молоке из крахмала и пекли "Наполеон". Чувствовалось, что он водянистый, но всё равно было очень вкусно. Так что каждые праздники всё равно справляли. Тётя у меня была, так она даже из манки делала красную икру: варила манку, добавляла томатную пасту туда, и такая получалась вкусная икра - мы каждый раз ждали этого праздника. 

- А ёлочки ставили?

Да, да. Ёлочки всегда ставили.

- Можете описать первый день войны? Ваши эмоции, впечатления?

Первый день войны меня застал возле Нового рынка. Чего я там была - не знаю. Люди шли навстречу, останавливались, говорили, что война началась, все были встревожены. Такая была суматоха на улицах. Мама моя с утра узнала о войне, а я чего-то не знала с утра, вот только узнала возле Нового рынка.

- А до этого ходили слухи какие-то или война явилась неожиданностью?

Совершенной неожиданностью для нас. Может быть кто-то, более политически развитый, знал, а мы не знали. К маме приехала из Винницы приятельница молодая (мама всегда любила с молодыми дружить), её муж работал в милиции - значит он ничего не знал, он бы её не отпустил. А она приехала и уже у нас узнала, что началась война, когда утром включили репродуктор. И она тут же уехала домой.

Отца призвали сразу. Потом он попал в плен к румынам, здесь под Одессой, и мама с сестрой ходили к нему, носили кушать. А потом румыны некоторых пленных отпускали, и он уже был на воле, жил с нами в оккупации до освобождения Одессы.

- Расскажите пожалуйста про период оккупации. Какое впечатление о румынах сложилось?

Как-то раз к нам вошёл румынский солдат. У нас была одна большая комната, перегороженная шкафом, а за ним стояли кровати - там все мы спали за шторкой. Румын зашёл, увидел, что ничего нет, и не стрелял в нас, ничего - в общем, ушёл. А в другой раз как-то мама шла по двору, видит - военный, и ускорила шаг, чтобы скорее пройти. (Мы жили в подвале - это был какой-то двойной подвал, потому что там катакомбы прямо в эту церковь выходили). И этот румын начал кричать: "Стой, жидан! Стой, жидан!". Мама - украинка, но у них тогда прямо на языке это было: "Жидан". Мама по лестнице быстро вниз спустилась, он за ней, но дальше побоялся лезть в подвал, и она от него убежала. Вот так было, опасно всё равно.

- А в Германию вас не пытались угнать? 

Нет, этого не было, потому что это в основном там, где немцы оккупировали, а Одесса была оккупирована Румынией.

Потом уже, спасаясь от голода, мы жили в селе, в школьном здании. И когда наши войска освободили Одессу, в одном доме с нами, через коридор, был штаб. Я узнала, что открываются курсы радистов, и поступила на эти курсы. Мне было пятнадцать лет.

- Как же вас в пятнадцать лет туда приняли?

Приняли, потому что они знали нас, недели две этот штаб у нас был - так войска продвигались.

- Что из себя представляли эти курсы? Чему вас учили?

Нас учили даже физике. А вообще - знать наизусть азбуку Морзе. Я вот сейчас, когда летом была в Киеве на съёмках, мне дали маленький передатчик и ключ, и я отбила свою фамилию. Например: "Тита-тит-тит-тита-тита" - это "Рея". "Тита-тит" - буква "Р", точка - это "Е", а "Я" - "тита-тита". Я отбила имя, фамилию и остановилась. Надо было дальше строчить, какой-то свой текст брать. Ну, тут же забрали передатчик - это же время идёт. Но я показала, что за столько лет я не забыла азбуку Морзе. (https://www.youtube.com/watch?v=-60QyxzHxI8)

- Сколько времени вас готовили?

Два месяца. Всё время при фронте.

- Стрельбы проводились или к оружию вас не допускали?

Проводились, да. Стреляли из карабина.

- Во что вас обмундировали?

Кирзовые сапоги, грубые такие, военная форма - платье или юбка с гимнастёркой, фуфайка и шинель. И зелёный берет со звёздочкой. 
Я жалею, что начала вести дневник военный, и как-то не знала, что дальше писать. А потом опомнилась: надо было писать, какой город освободили. А я только помню хорошо Будапешт, там шли бои усиленные, и мой друг, младший лейтенант Василий Боград, погиб на улицах Будапешта. Я как раз сидела на радиостанции в автобусе, и мне его друг в окошечко подал записочку, что Василий погиб в уличных боях.

- У вас был с ним роман?

Нет, мы даже за руки не держались. Ещё когда освободили нас, и войска проходили, так мы с ним познакомились. А потом аж встретились уже за границей. Но всё равно он как друг был. Он тоже на 3-м Украинском фронте воевал, но не в нашем полку. Высокий, красивый, молодой. Ну, раз мне принесли такую весточку, значит обо мне даже друзья его знали, значит он меня больше считал подругой. Я до сих пор его помню...

- А у вас сейчас не осталось этого дневника или других записей?

Нет, нет. Я очень сожалею. Надо было, потому что я прошла Румынию, Болгарию, Венгрию, Югославию, Германию, Австрию - почти всю Европу, кроме Чехословакии. Всё наш Измаильский Краснознамённый полк прошёл. Кстати, оказалось, что папа тоже был в этом полку и работал или писарем, или ещё кем-то - у него было высшее образование. Причём я не знала, что с ним увижусь, потому что он был в другом подразделении, а в каком-то городе мы встретились. 

София 1.11.44

- А вы в каком подразделении были?

Батальон связи.

- Номер не помните?

Батальон связи и всё. Номера мы не знали.

- В этом батальоне вы были единственной девушкой?

Нет, было ещё несколько телефонисток-одесситок. А радистка я была одна, остальные - мужчины. Смена у нас была в три часа ночи. В Софии, например, чтобы сократить путь, я в три часа ночи перелезла на кладбище (потому что радиостанция всегда выносилась за город). Кладбище было огорожено проволокой колючей, так я поставила карабин, встала на него осторожно, переступила и очутилась там. И вот никакого страха не было: шла через кладбище, дошла до своей квартиры... 

- И вам всё время приходилось с собой карабин таскать?

Да, карабин всё время с собой. 

Телефонистки (слева направо): Людмила Кузьмина, Тамара Кузьмина, ?, Валентина

- А сколько радистов было на смене одновременно?

На смене я одна была. А потом меня в три часа ночи меняли. Вот очень неудачно.

- Что из себя представлял ваш пункт?

Это был автобус, в котором была оборудована радиостанция скоростного бомбардировщика. А нам дали её в пехоту. Уже готовая получилась, вмонтированная в автобус. Механик у нас был, который заводил движок. А начальником этой радиостанции был старшина Паушкин из Казани. Ему предлагали окончить курсы и стать офицером, а он не хотел: знал, что война кончится, и он уедет домой. Он был писателем - писал стихи.

- Скажите пожалуйста, какую информацию вы должны были передавать?

Информация вся была зашифрована, поэтому я передавала цифры, цифры. А когда получала "молнии", если не было человека, который носил, так я закрывала радиостанцию и бегом относила шифровку в штаб. 

- Как местное население в Европе к вам относилось? Как к освободителям или наоборот?

Болгары, например, относились хорошо. Когда наши эшелоны приехали, они с конфетами на подносах ходили по перрону, встречали нас с радостью. И только просили: "Мы риса давно не видели, мы хотим риса" - а мы его вообще не знали (*смеётся). Кода мы приехали, нас на день, на два или на три расквартировывали, пока проходила передислокация, и я жила у болгар. Его звали Митка, он был сапожник, а её звали Дофинка. Они такие были культурные: у них колотушки деревянные стояли возле входа, обувь вся снималась, и они могли в носках ходить - такая чистота. Плиту натирали чёрным каким-то кремом - плита вся сверкала. В общем, такие чистёхи были. И мне утром хозяйка маленькую чашечку кофе подавала. У них так кофе было принято, как теперь у нас. А раньше мы его не знали. В общем, встречали хорошо. А, вот ещё что. У меня такие сапоги были страшные (*смущённо улыбается), так этот Митка сшил мне хромовые сапожки, и я потом ходила в них. Это же надо? Сшил такие сапожки мне. А жили они в Софии, только не в центре, а за городом. Когда кончилась война, я всё время думала, что надо как-то их разыскать, написать, но так прошло время, и я ничего не сделала. Но я их всегда вспоминаю...

В Румынии тоже хорошо встречали, мамалыгой кормили. Такая молодёжь, чуть-чуть старше меня, они меня так принимали: сидели за столом, резали мне эту мамалыгу - у них она как хлеб. А в Югославии, у меня такие косы длинные были, так хозяйка, где я была расквартирована, мне даже мыла волосы мои. Так что встречали везде хорошо, но мы не знаем, на уме у каждого что было. Боялись, может быть. В общем, население не было враждебное - это всё верха войну продолжали...

В Германии немцы такие экономные, что спали там, где горит печка. А в спальне даже зимой открывали окна - не топилось. А я там спала, и ничего. Но вот в Венгрии была большая враждебность. Проходишь, и тебе из-за забора кирпич падает. Не на тебя, но рядом. 

- Неприятный вопрос, на который можете не отвечать: были случаи домогательств к вам со стороны сослуживцев во время войны?

Нет, нет! Помню, мы расположились в лесу, на опушке, и вот спал солдат, и рядом я спала. И я теперь только думаю, как это всё прошло, и никакого домогательства? Мы были изнурённые, измученные - ложились и спали.

- Вы курили на фронте?

Нет, ни на фронте, ни так.

- И не пили, я так понимаю?

Спирт - когда не понимала, так иногда пила. От шампанского голова кружится - шампанское я давно исключила. А сейчас, если пью, так сухое вино, да и то пару ложек. Так что я не была к этому приучена.

- Как с питанием на фронте обстояли дела? 

С нами ехала специальная кухня: на колёсах, с котлом. Когда было что - то готовили. Не было - значит что-то в сухомятку. Не всегда же время было, потому что мы стремительно освобождали и двигались вперёд. Мы раз уже в Германии попали в окружение. Очень волновались, но потом пришли наши танки, отогнали немцев и освободили нас.

- А под бомбёжку доводилось попадать?

Да, приходилось, и мы бегали в посадку.

- Как вы к Сталину относитесь, если не секрет?

Ну, его роль в Победе колоссальная. Всё-таки он сумел поднять страну после такой войны.

- А к немцам у вас сейчас осталась какая-то ненависть?

Нет, никакой. 

- В каком звании вы войну закончили?

Когда я окончила курсы радистов, потом была переэкзаменовка через некоторое время, и я получила "радиста второго класса". И "ефрейтора" - это первое воинское звание (*улыбается). Так я с ним и ушла. А демобилизовали нас только в сентябре, потому что какая-то работа ещё проводилась, и после войны нельзя было прямо сразу нас отпустить. Всё постепенно шло. 

«Три бравых солдата-Швейк!

Кузьмина Людмила, Малинина Рея, Ганина Зинаида

Бургас, Болгария, 02.09.1945»

- Малинина - это ваша девичья фамилия?

Да, это папина фамилия. А у мамы моей была фамилия Письменная. У меня было два мужа, но я оба раза осталась Малининой, потому что я с Алтая, и фамилию не хотела менять. А с первым мужем мы познакомились в Одессе. Он уже демобилизовывался (он был лётчик), но ходил ещё в форме. Тогда было так, что военные не все имели одежду, и многие ходили в военной форме. Я вышла из библиотеки, вот такой большой том Мопассана у меня был, и иду. А он сказал: "Такая маленькая девочка несёт такую большую книгу". Вот так мы с ним познакомились.

- Можно нескромный вопрос: какой рост у вас был?

Я сейчас не помню, но он уменьшился. Был или 151, или 152. А теперь ссутулилась, вот. 

23.03.2019

* * *

Благодаря сайту  https://obd-memorial.ru/ удалось частично пролить свет на судьбу брата Реи Николаевны:

Малинин Георгий Николаевич родился 9-го декабря 1913-го года в Херсоне. Проживал в Одессе вместе с женой, Васильевой Татьяной, которая скончалась не позднее 1940-го года. С началом войны был призван Приморским РВК и попал в 136-й стрелковый полк, где воевал в должности стрелка. 19-го августа 1941-го года попал в плен в районе Аккаржи, после чего содержался в румынском лагере Слобозия, откуда, судя по всему, был освобождён наступающими частями Красной армии в 1944-м году. 27-го ноября 1944-го года из 235-го запасного армейского стрелкового полка убыл в 308-й гвардейский стрелковый полк. Приказом от 21-го января 1945-го года гвардии красноармеец Малинин Георгий Николаевич исключён из списков личного состава по причине ранения.

После этого его след теряется, но судя по тому, что 308-й гвардейский СП в составе 108-й гвардейской СД принимал участие в Будапештской операции с 29.10.1944 по 13.02.1945, можно предположить, что Малинин Г. Н. погиб в боях за столицу Венгрии - Будапешт.