Ненартович Владимир Сергеевич

Я родился 19-го числа 7-го месяца 1927-го года. Гродненская область, Щучинский район, деревня Орля - Белоруссия.

- Кем были ваши родители?

Работали в колхозе. 

- Помимо вас в семье ещё были дети?

У меня было шесть сестёр и брат маленький - он помер в войну. 

- Сколько классов вы до войны окончили?

Четыре.

- Может ещё чем-то увлекались? В какие-нибудь кружки ходили?

Нет, никуда не ходил.

- Начало войны помните?

Когда это началось, немцы пошли на нас. Я тогда коров гнал, и они ещё даже пропустили, чтобы мы через дорогу прошли. И пошли танки, машины - это летом было.

- Про период оккупации можете рассказать?

Ну что я могу сказать? Сильно издевались над народом. Поубивали многих. Брата моего убили сводного: арестовали, завели и расстреляли. Да многих арестовывали, боже мой. Мужчины ночью покушают и в бурьян где-нибудь спрячутся, потому что придут ночью и убьют. Однажды ночью всех нас выгнали собаками (я уже не помню, какой это был год), на Немане мост стоял, и нас всех под этот мост: с одной стороны мужчины, а с другой стороны женщины с детьми. Так мы там сидели аж где-то до 2-х-3х часов дня, покуда нас не распустили...

- Чем вы вообще в тот период занимались? 

У партизан в лесах коров пас.

- Освободили вас, я так понимаю, в 44-м году?

Да-да. И потом я в запасной полк попал.

- Сколько вы там обучались, не помните?

Где-то две недели. Из "трёхлинейки" стреляли, а когда уже шли на фронт, дали пулемёт Дегтярёва. А я из него ни разу и не стрелял, и не видел, и плохо его знал. Показали, как диск поставить, как стрелять, и мы пошли в наступление.

- А почему именно вам выдали его?

По росту был высоким - метр семьдесят один. А второй номер был пожилой, дед такой. Привезли в "студебеккерах" - днём привезли, а ночью уже пошли мы. Освободили Краков, Варшаву, потом Освенцим сразу был. И пошли на Карпаты, на Чехословакию повернули. Я был на 1-м Украинском фронте, 516-й полк.

- Освенцим непосредственно вы освобождали?

Нет, я не освобождал, но там был.

- Можете впечатлениями поделиться?

Ну что, людей там сжигали. Мы зашли туда, а там масса детей бродила. Они так ручки показывают, а у них одни кости и шкура. Ну, их забрали сразу... Там народу столько, господи!

- Вы тогда уже знали, что там делалось?

Да-да-да. Ходили, нашли место, где сжигали людей, а там печи и баня. А топили русские пленные эту баню. Зашли, там стена такая, и только написано: "Ваня, Аня, Саша, Миша, Гриша" - кто прошёл эту камеру. 

- А эсэсовцы-охранники вам не попадались там?

Ну как они попадутся? Охранники поубегали все, которые были. Там только были те (по-моему, четыре или пять человек), которые топили эту баню. Они температуру котла поддерживали, их там кормили - они никуда не уходили оттуда.

- Первый бой ваш чем закончился, когда вы пошли в наступление?

Первый бой у меня прошёл, слава Богу, спокойно. Меня не ранило, ничего. Нас осталось из подразделения что-то четыре или пять человек всего. Остальных ранило, поубивало…

- Это за какой промежуток?

Ну, в течение где-то месяца мы были в наступлении. Бог его знает, я уже не помню. А потом на формировку пошли, так я уже был на станковом пулемёте. И потом меня ранило в правое плечо.

- Как это случилось?

А Бог его знает, там разве поймёшь? Мы в наступление пошли, и меня осколком задело. Потом достали мне его. А затем ещё контузило на левое ухо. Бомба упала недалеко от меня. Это в Польше было.

- После ранения вы в госпиталь попали?

Да, в госпиталь. Где-то около месяца я там пробыл.

- А контузия уже после этого случилась?

Да-да. 

Ненартович В.С. слева

- Где вы закончили войну?

Под Берлином, город Вайсвассер ("Белая вода").

- Можете описать День Победы?

Ну, нам объявили, мы постреляли, дали выпить нам, да и всё.

- Вы курили на фронте?

Да, начал курить я на фронте. А так я не курил. И спиртного не пил ни грамма! Я как-то спирта в детстве выпил, так больше недели пьяный был: как воды напьюсь, сразу голова болит. Так я уже приходил последним к котлу, чтобы взять покушать, и запах только почувствую - всё, меня рвёт. Когда война окончилась, хлопцы пили тройной одеколон. Мне чуть налили, говорят: "На, попробуй". Так я тогда только первый раз глоток, может быть, попробовал.

- Помимо немцев вы сталкивались, так сказать, с кем-нибудь из их союзников во время войны?

Власовцы попадались в основном. Под Бреслау (*ныне Вроцлав) была власовская армия. Они сильно издевались над нашими, звёздочки вырезали на плечах...

- А к немцам у вас сейчас осталась ненависть?

Та (*отмахивается), что уже вспоминать? Дело прошлое.

- Как вы относитесь к Сталину?

С одной стороны, и хорошее было, с другой стороны, и плохое. Кто его знает, какой он был? Не поймёшь. Но, конечно, у него была большая роль в Победе - он всё-таки держал всё. 

- Я вот ещё что хотел спросить: как вы попали на фронт, если вы 27-го года рождения? (*Последним призывным годом считался 1926-й).

Я служил 26-м годом и демобилизовался 26-м, потому что все парни наши, когда шли, 26-м годом писались. Ну и я записался 26-м годом. А были некоторые хлопцы после войны, которые 26-го года, но они уже служили 27-м годом. И они хотели раньше демобилизоваться, да не отпустили их.

- А кто-нибудь из ваших односельчан попал с вами в одно подразделение?

Нет, разбросало всех по разным частям: кого в артиллерию, кого куда.

- Как местное население в Польше к вам относилось?

Ну, как сказать... Хорошо в Чехии относились к нам. Очень хорошо. Выпить, правда, не давали, но давали покушать, закурить. Показывали нам, где прячутся немцы. А в Польше хуже относились.

- Какие чувства у вас возникали, когда вы стреляли в человека? Страх, может быть?

Да какой там уже страх, ради Бога (*улыбается). Бежим вперёд: "За Жукова!". "За Сталина" редко кричали, больше Жукова всё время вспоминали. А так, какие там чувства? Что там поймёшь, в кого ты стреляешь, когда летишь вперёд? Одного, я помню, только прикладом убил, когда он на нас напал. Это в Чехословакии было.

- Можно подробнее?

Ну, в наступление мы двинулись, а тяжело было, так мы ночью шли. А потом, утром уже, он выскочил, и я его прикладом.

- Сейчас Красную армию обвиняют в том, что она насиловала и грабила местное население в Европе. Что можете сказать по этому поводу?

Не, этого не было, никогда никто не грабил. Даже было, что немцев нам не разрешали убивать, и брали в плен. А грабить - кому оно надо?

- Кроме вас ещё кто-нибудь воевал в семье?

Отец воевал, и брат отца был на фронте.

- Они не погибли?

Нет-нет. Но я с ними мало встречался, я с 60-го года живу здесь, в Одессе. 

10.01.2020